Сатирик Михаил Задорнов заявил, что больше не будет выступать в Латвии, передает ТАСС. Причиной послужили политические соображения, пишет латвийская «Вести сегодня». Артист не хочет «усиливать градус ненависти» в «накалившихся» отношениях русских и латышей. В интервью Задорнов поделился своими дальнейшими творческими планами, сказав, что собирается гастролировать по России. «Мне нравится по ней путешествовать», — пояснил он.
Ранее Задорнов наряду с другими российскими деятелями был включен в «черный список» Украины. Сатирик назвал это «бесплатным пиаром», пояснив, что на следующий день цены на билеты его концертов взлетели в два раза. «Персонами нон грата считаются самые опасные для страны люди. Неужели нет никого, кто бы представлял большую опасность для Украины?», — едко пошутил он. В списке 14 человек, включая Иосифа Кобзона, Олега Газманова, Валерию и Ивана Охлобыстина с Михаилом Пореченковым.
Вчера, ещё в больничке, поспорил я с местными медичками. Нет, не по поводу укольчиков, а на украинскую тему. Даже не поспорил, а, скорее, послушал.
У местных тётенек в голове примерно следующее. С одной стороны, никакой ненависти к украинцам – потому что «да я в Киеве была, там все хорошие люди, ну бывают всякие, но это же от людей зависит». При попытке уточнить, когда именно тётя была в Киеве, выясняется, что оно было то ли десять лет назад, то ли ещё раньше. Но ведь люди-то были хорошие, а значит, они и сейчас хорошие.
При этом та же самая тётенька ужахается делами на Донбассе и в Луганске. Там ужас-ужас, всех стреляют-убивают. Но это делают не те хорошие люди, которые в Киеве, а какие-то «фашисты». Откуда взялись эти изверги, тётенька не особо понимает, а на попытки объяснить, что это всё те же хорошие люди, реагирует нервно. «Не могут же люди быть фашистами», почти буквально так.
Ну, в общем, всё предсказуемо: у тётенек в голове сталкивается сверхабсолютный советский запрет на сколько-нибудь негативное отношение к Другим Народам — и текущая пропаганда, формованная, кстати, под тем же запретом. Поэтому «украинцы хорошие, фашисты плохие». А то, что это одни и те же люди – как бы вытесняется.
Я, однако, задумался: а стоит ли за этой пропагандистской мулькой что-то реальное? Насколько современная идеология украинства на самом деле близка к пресловутому «фашизму»? Не как «символу всего плохого», а как к идеологии, разделявшейся рядом режимов в середине XX столетия? Или, скажем, не к фашизму, а к близким ему идеологиям? Например, можно ли (и следует ли) назвать украинство расизмом, шовинизмом, или каким-нибудь другим подобным словом?
Вопрос оказался интересным. При всей интуитивной понятности того, что чем-то таким там и в самом деле пахнет, и даже воняет. Но вот чтобы точно сформулировать – это требует определённых усилий, «надо прожевать».
Ну, прожуём.
Итак. Стандартные определения «расизма-шовинизма» базируются на том, что расисты и шовинисты считают одни человеческие общности (обычно свои собственные, но не обязательно) признаётся «объективно выше» других. И это самое «выше» становится основанием для дискриминации и ущемления прав других общностей.
Я в своё время об этом уже писал. Но концентрировался именно на первой части – а именно, на теории «объективного превосходства» одних общностей над другими. Если вкратце – я утверждал, что в общем случае никакого «объективного превосходства» одних народов над другими не существует, как не существует «объективного превосходства» одних видов животных или растений над другими. И что привлекать подобные теории для обоснования своих национальных интересов, особенно наше непростое время – глупо.
Однако столо бы обратить внимание и на вторую сторону дела – а именно, на тему дискриминации и ущемления прав. Потому что и тут есть некоторые деликатные моменты.
А именно. Расизм-шовинизм НА ПРАКТИКЕ начинается с того, что какие-то люди (или какая-то общность людей) начинает по-разному ценить свои и чужие СТРАДАНИЯ И УТРАТЫ.
Остановимся на этом подробнее.
Что такое страдания и утраты, мы все, к сожалению, знаем. Пофилософствовать на эту тему можно, но незачем. Хотя некоторые моменты стоит отметить.
Прежде всего, страдание и утрата – понятия взаимосвязанные. Утрата – то, что вызывает страдания или чего нельзя восстановить без страданий. Страдания, в свою очередь, есть переживание – или физическое ощущение — утраты. Это касается всех видов страданий, начиная с физической боли (которая, собственно, сигнализирует о том, что какая-то часть тела теряет свои полезные свойства) и кончая утончёнными муками отвергнутого влюблённого. Предельная утрата – смерть: это «потеря себя», что означает потерю всего. Предельное страдание – это вечные муки, для индивида недоступные, а вот для народа, например, вполне.
Тут мы переходим к следующей теме. С точки зрения европейца страдать и претерпевать утраты могут только люди и человеческие сообщества. Потому что в европейское определение страдания входит его осознание, а для этого нужно, чтобы было чем осознавать – то есть разум. Собака может испытывать боль и страх, потерять косточку или щенка — но не «страдать» и «претерпевать утрату», потому что у неё разума, как мы полагаем, нет. Впрочем, некоторые считают, что сколько-то там его всё-таки есть – и поэтому собака удостаивается нашей жалости и сочувствия, а также лишней косточки. Которая когда-то принадлежала забитому на бойне ягнёнку. Ягнёнка тоже жалко, но куда меньше, чем собачку, потому что у него ягнячьи мозги. А рака, которого варят живём, не жалко совсем.
Зато человеческие сообщества могут и претерпевать утраты, и страдать. Утрату может понести организация: скажем, у фирмы что-то украли. А испытывать страдания может семья, род или народ. Например, национальное унижение.
Далее. Страдание даёт право на компенсацию. Например, наёмный труд оплачивается только потому, что труд есть страдание. Был бы он удовольствием, за него не нужно было бы платить. И, с другой стороны, никого не удивляет (и более того, вызывает одобрение), когда человек или общность людей, испытавшие страдания и утраты, пытаются их как-то компенсировать или хотя бы отомстить за них. То есть вернуть своё – или хотя бы напугать и ослабить тех, кто был причиной страданий и утрат. В этом смысле месть – абсолютно рациональное действие. Тот, кто у тебя нечто отнял или причинил страдание, является врагом. Врага надо ослаблять или отпугивать, чтобы он или не мог причинить зла, или боялся это сделать. Поэтому уничтожение того, что принадлежит врагу, или причинение ему страданий, всегда рационально и полезно: первое его ослабляет, второе пугает.
Разумеется, это делают с любым врагом. Но в случае мести можно говорить о ПРАВЕ это делать. Под «правом» мы здесь понимаем не «законные действия» (законы можно написать разные), а действия, которые вызывают понимание и одобрение у третьих лиц. Ну то есть чувство «правильно мужик всё сделал» — из которого и происходит «дух законов».
Тут-то мы и подходим к теме «расизма-шовинизма» и прочих бяк.
На самом деле никого не волновало бы, что какие-то чудаки считают себя «высшей расой», а других – «низшими». Это волнует исключительно потому, что за низшей расой НЕ ПРИЗНАЁТСЯ ПРАВА НА УЧЁТ И КОМПЕНСАЦИЮ СТРАДАНИЙ. То есть «с этими гадами» можно делать что угодно, а они ни на что никаких прав не имеют. И не потому, что в чём-то виноваты – а просто потому, что они низшие. Как тот рак, которого варят не потому, что он на нас напал первым, а потому что он вкусный и его не жалко. А не жалко потому, что он рак. Anima vili. Буквально — «малоценное существо».
Тут мы подходим к интересному моменту. Для того, чтобы одна человеческая общность накинулась на другую с целью её уничтожения, можно сделать две вещи. Первая: внушить этой общности, что на другой стороне враги, которые очень опасны, хотят поработить или уничтожить нас и т.п. И второе – что на другой стороне животные, «раки», на которых можно и нужно охотиться, как на диких зверей.
Разумеется, обе стратегии совместимы, хотя и не без проблем. Проблема состоит в том, что риторика в первом и втором случае сильно различается. Например, когда мы говорим об опасном враге и необходимости борьбы с ним, мы склонны преувеличивать его силу и ум. Когда же речь заходит о низших существах, преувеличивается их слабость и уязвимость. Далее, опасному врагу приписываются коварные и далеко идущие намерения, а слабым и ничтожным – глупость и неспособность самим распорядиться своей жизнью. И так далее.
Впрочем, это лучше показать на примерах. Представьте себе условного оратора-француза времён 1910 примерно года, говорящего о немцах – и об африканцах.
Вот он говорит о немцах.
«Чудовищная немецкая военная машина построена ради одной цели – господства Германии над цивилизованным миром. Германия жаждет господства. Все мысли и все действия кайзера, этого злого гения Европы, направлены на одно – достижения Германией господствующего положения в Европе. И единственным заслоном, единственной помехой на пути торжествующего германизма является наша родина, наша прекрасная Франция. Без сокрушения Франции, без её полного подчинения германскому гегемонизму кайзер не сможет завладеть миром, и это прекрасно понимают все. Грядёт великая битва цивилизаций…»
А вот о неграх.
«Использование негров как дешёвой рабочей силы – естественная и полезная практика. Если дать неграм свободу, они быстро размножатся, пожрут всё живое вокруг себя и сами уничтожат даже то ничтожное благополучие, которое у них есть. Поэтому регулярное изъятие молодых мужчин из дикарских племён для работ на плантациях есть благо для самих же негритосов, и нельзя лишать их этого блага хотя бы из сострадания к их жалкой участи…»
Разумеется, это я в обоих случаях слегка пережал, хотя именно что слегка. Но смысл, я думаю, понятен.
Интересно, что то же самое можно наблюдать и по отношению к одному противнику. Например, немецкая пропаганда в 1941 году подчёркивала, что русские – ничтожные унтерменши [1], нелюди, которых можно пальцами давить. В 1944-1945 включилась другая тема – «если мы проиграем, они нам страшно отомстят за всё». Причём включили её по полной, так что немцы бежали сдаваться американцам и французам впереди собственного визга, лишь бы не попасть в лапы советскихъ. И, в общем, правильно делали, потому что у советских накопилось очень много реальных претензий, в отличие от всех прочих. Но сейча для нас важно не это, а переключение регистров: в русских пришлось увидеть и признать людей. Ужасных, но людей. Потому что человек – тот, кто мстит.
Теперь посмотрим на украинцев.
Основанием украинской идеи является признание русских не столько врагами, сколько именно недочеловеками, животными, тварями, чьи страдания НИЧЕГО НЕ СТОЯТ – как страдания варимого рака. Естественно, при таком взгляде с русскими можно и нужно делать всё что угодно. При этом любое, даже самое малое неудобство украинца, претерпеваемое из-за русских, абсолютно нетерпимо, за это можно и нужно убивать русских в любых количествах и с любым уровнем жестокости. И это не метафора: я приводил у себя в журнале парочку текстов на тему «я так переволновался из-за этих колорадов, как бы их всех сжечь».
То есть известный анекдот про «а нас-то за что» является АБСОЛЮТНО ИСТИННЫМ описанием реального мышления украинцев – они именно так и понимают дело.
Это можно считать преувеличением. Но это проверяется, и довольно легко.
Возьмём такую значимую для украинцев тему, как «Голодомор». Если почитать, что украинцы по этому поводу говорят и пишут, возникает ощущение, что от устроенного большевиками голода пострадали ТОЛЬКО украинцы, причём голодоморили их русские. При этом в численном выражении русских от голода погибло больше, а в процентном – больше погибло жителей Казахстана (то есть русских и казахов). Столь же известно (и признано самими украинцами), что подавляющее большинство лично ответственных за голодомор людей не были этнически русскими. Это общеизвестные факты, они абсолютно доступны, «никакого секрета здесь нет» (с) Наутилус).
Однако украинцев это не интересует совершенно. Почему? Потому что страдания и смерти русских (или казахов) для них абсолютно ничего не стоят. Сколько там умерло русских и прочей недочеловеческой сволочи, им совершенно пофиг – ну как нам пофиг, сколько раков мы съели в год и что раки при этом чувствовали.
Цену имеют только страдания украинцев, только их одних. Что там было с русскими – НЕВАЖНО.
На это можно ответить, что чужие страдания вообще никого не гребут, и миллионы убитых тутси и хуту нас тоже волнуют мало. Но хуту и тутси к нам вообще имеют мало отношения: мы с ними никак не сообщаемся, большинство из нас в жизни не видели ни одного хуту или тутси, они для нас полумифические существа вроде скифов. Украинцы, напротив, русских отлично знают. И вот это абсолютное и полное непризнание и даже непонимание того факта, что русские ТОЖЕ ПОСТРАДАЛИ, и пострадали вообще-то БОЛЬШЕ, чем украинцы – говорит буквально обо всём. Как и чудовищное по подлости (если бы речь шла об отношениях между общностями людей, друг друга считающих хоть и враждебными, но людьми) обвинение русских в «устройстве голодомора». Но украинцы не считают русских людьми, и поэтому подлецами себя не ощущают совершенно. «А нас-то за что?» [2]
На этом и строится украинский расистский шовинизм. Который очень быстро, буквально на следующем ходу, начинает применять для лишения русских человеческого статуса абсолютно расистские рассуждения в самом прямом смысле этого слова. Самый известный из них – теория «монголокацапских угрофинских недочеловеков с грязым происхождением». Достаточно прочесь полтора абзаца любого свидомита, рассуждающего на эти темы, чтобы определить этот дискурс как абсолютнейший, махровейший, тысячепроцентный расизм. Причём, похоже, превосходящий по уровню наивного бесстыдства даже уровень европейско-американской расистской риторики позапрошлого века.
Или возьмём пресловутый крымский вопрос. Любому вменяемому человеку понятно, что Крым достался украинцам абсолютно незаконно. Это земля, никогда никаким украинцам не принадлежавшая. Её завоевали русские, причём в данном случае они имели абсолютное право на это завоевание – если учесть, чем занималось Крымское ханство и какие именно долги (кровные долги) перед русскими оно имело. Далее, Крым был подарен УССР (не «Украине») коммунистическим диктатором Хрущёвым, без соблюдения каких бы то ни было демократических норм, вопреки советским законам и мнению советского же крымского руководства. При этом в 1991 году была восстановлена – через референдум – автономная Крымская АССР. Про скандальную правовую ситуацию с Севастополем я уж молчу. Так или иначе, Украина оккупировала Крым, отлично понимая, что забрала чужое и гордясь этим. Двадцать три года после этого украинцы (чьё отделение от России само по себе было достигнуто подлостью и обманом), глумились и издевались над русскими, в т.ч. дразня их отнятым у русских куском русской земли. Когда же ситуация изменилась, украинцы ИСКРЕННЕ УДИВИЛИСЬ И ОСКОРБИЛИСЬ. В их головы вообще не укладывалось, как это можно у них отнять ИХ ДОБЫЧУ.
Все остальные удивления и обиды украинцев имеют то же самое происхождение. Они просто НЕ ПОНИМАЮТ, что у русских есть ПРАВО НА ОТВЕТКУ. Потому что русские для них – низшая раса, а они сами – расисты.
Замечу: это не «сейчас началось». Украинство как идеология стояла на этом ВСЕГДА. Абсолютный отказ видеть в русских людей, чьи страдания нужно хоть как-то учитывать, лежит в основе украинства. Достаточно почитать любого украинского идеолога любого времени.
При этом расист может быть прекрасным человеком. Он же не зверь. Людей он любит. А что убивает или мучает животных – так ведь это же животные. Anima vili, низшие существа. Мы же не считаем садистом и убийцей биолога, который режет собаку и сдавливает ей прищепками нервы и сосуды, чтобы показать студентам какую-нибудь физиологическую реакцию. А ведь есть опыты пострашнее средневековых пыток. И чего? Это же животные.
Такая психологическая позиция крайне комфортна. Она позволяет быть чудовищно, непредставимо жестоким (тут нужно ещё иметь в виду, что украинцы, особенно западные – садисты по натуре, это у них «родное-кровное»). Но при этом чувствовать себя хорошим человеком и даже быть им. Для своих, разумеется.
Русским это совершенно непонятно. Они видят в украинцах людей. Врагов или друзей, но ЛЮДЕЙ. Это вообще-то наше слабое место. Потому что мы психологически признаём за ними какие-то человеческие права (в том числе право на собственность, на месть, на достоинство), в то время как они за русскими абсолютно никаких прав не признают.
И последнее. То, что украинцы приняли расистскую идеологию, решительно ничего не говорит об их цивилизованности и т.п. Не надо забывать: расизм и шовинизм придумали самые цивилизованные народы Европы. Которые искреннейше верили в самые что ни на есть дикие доктрины, пока им это было выгодно и психологически комфортно.
Поэтому я не имею цели как-то обличить или уязвить украинцев. Я хочу объяснить русским, с чем они имеют дело. А имеют дело они именно с расистами и шовинистами, которые на русских смотрят как на низших существ, которым ничего не принадлежит, у которых нет никаких прав и чья боль и страдания ничего не значат и ничего не стоят. Которых можно и нужно обманывать, унижать, глумиться над ними, убивать самыми мерзкими способами, и при этом дико возмущаться (до выпученных глаз), если хоть что-то подобное будут делать с ними самими. «Мы ведь люди, НАС НЕЛЬЗЯ».
Имейте это в виду.
[1] Кстати: надеюсь, все знают, что идею «недочеловека», как и идею недочеловечности русских, немцы заимствовали (как и всё остальное) у англосаксов, в данном случае – из сочинений Лотропа Стоддарда. Сейчас про это можно прочесть даже в Вики, так что ссылок не даю.
[2] Разумеется, украинцы поумнее здесь подстелили соломки – начиная от безумно завышенных цифр Голодомора и кончая тем, что наиболее сводимся насчитывают от четырёх до шести Голодоморов, включая (sic!) «Голодомор девяностых» (да-да, видел я и такое). Конечно, и в нём виноваты кацапо-москали. Которых украинцы только что предали и кинули ради жирной жизни – но расистов это не колышет, нельзя же предать низшую расу. А вот монголокацапы виноваты – плохо кормили украинцев, «так ведь даже и заболеть можно».
Константин Крылов
Источник: rus-obr.ru
