Все больше похоже на то, что ситуация на Донбассе перерастет в замороженный конфликт. Причем с очень высокой долей вероятности это будет перманентный конфликт, который вряд ли будет иметь стратегическое решение до неких радикальных изменений либо в Киеве, либо на Донбассе. Выборы в Верховную раду 26 октября и выборы парламентов и глав ЛНР и ДНР 2 ноября показали, что Киев настроен не на разрешение конфликта, а на его продолжение.
Учитываются ли в полной мере проблемы экономики Украины? Ведь еще в середине октября А.Яценюк заявлял, что Украине понадобятся десятки лет, дабы прийти в себя после произошедших событий, а лишь на первичное восстановление разрушенного понадобится около 8 миллиардов долларов, а в реальности еще больше.
Видимо, в ближайшее время Украина сможет на деле проверить, кто же кого кормит, поскольку невозможность контроля территории ДНР и ЛНР очевидным образом делает невозможным и контроль за промышленными предприятиями, находящимися на их территории, прежде всего предприятиями металлургического комплекса. А он приносит Украине очень существенную часть валютных поступлений бюджета. А это, в свою очередь, очень тесно связано с вопросами оплаты поставок газа.
При этом новая политико-экономическая реальность воспринимается не только сквозь призму прямого противостояния Киева и республик Новороссии, но и в более широком контексте.
Прежде всего, нужно учитывать, что за время боев (которые все еще позиционно продолжаются) была уничтожена значительная часть инфраструктуры Донецкой и Луганской областей. И не только районов, которые оказались в эпицентре боев, но и тех, где противостояние прошло лишь косвенно. И объемы такого восстановления существенны. До сих пор Киев не предпринял никаких мер по финансированию восстановления даже тех территорий, которые контролируются киевскими войсками, «управляются» новыми губернаторами. Правительство уже вводило военные налоги (прямые и косвенные), и, скорее всего, в скором времени введет налог «на восстановление», что усложнит социальные противоречия в украинском обществе, в котором война на Востоке, вопреки заявлениям Порошенко, не станет «отечественной войной 2014 года».
Важный фактор – внутренняя и внешняя миграция из зоны боевых действий. По самым примерным данным ООН, это порядка 820 тыс. граждан, из которых более половины – внутренние переселенцы. Хотя реальные цифры, скорее всего, еще больше, далеко не все регистрируются в качестве беженцев. После гипотетического установления «мира» на Донбассе в районы, контролируемые Киевом, еще долго не будут возвращаться люди, опасаясь очередной эскалации конфликта. Существенная миграция с восточных регионов Украины в центральные и западные создает там диспропорции на рынке труда при одновременном увеличении социальных расходов на содержание беженцев. Не факт, что сами же беженцы будут искать новое место работы, ввиду своего двойственного статуса и двойственных же ожиданий относительно возврата к месту постоянного проживания. То есть Киев одновременно с уменьшением реального производства получит существенный рост социальных расходов на внутренних мигрантов.
Между тем сложно прогнозировать, насколько сильным будет падение украинской экономики в ближайшее время и в перспективе. Сохранение киевским режимом контроля над Днепропетровской, Харьковской, Николаевской, Одесской и Запорожской областями, безусловно, спасли страну от самого худшего экономического сценария. Однако, как уже отмечалось выше, промышленные регионы Донбасса (в том числе и контролируемые ДНР и ЛНР) всегда являлись источником валютной выручки для наполнения бюджета. И во многом лишь нюансы правил налогообложения и перечисления денег в Госказначейство создавали видимость дотационности Донбасса. Насколько важным является регион, говорит и статистика украинского Госкомстата: в сентябре 2014 года промышленное производство снизилось на 16,6% по сравнению с сентябрем 2013 года.
Механические подсчеты ухода значительной части Донбасса из-под власти Киева ни в коей мере не будут отображать реального положения дел, поскольку не учитывают целый ряд факторов. Ключевой из них состоит в том, что в этих регионах находится немало уникальных предприятий, заменить которые Киеву просто нечем. Потеря контроля над ними может расцениваться как полное их исчезновение из структуры импорта/экспорта Украины. Часть этих предприятий уже активно сотрудничают с ДНР и ЛНР, в перспективе могут в полном объеме включиться в экономику новых республик.
Уже сейчас Киев сталкивается с еще одной проблемой, имеющей общеукраинское измерение, – нехваткой угля. ДТЭК Р.Ахметова признался, что исчерпал все внутренние ресурсы. При этом львиная доля украинских ТЭС работает именно на тех марках угля, который Киев больше не может вывезти из зоны, контролируемой ДНР и ЛНР. Заверения же Киева в том, что он легко сможет это компенсировать закупками польского угля, в очередной раз оказались спекуляциями и ложью, поскольку Украина нуждается в угле марки А и П, которых в Польше нет: «Украина импортирует уголь антрацитовой группы. На территории Польши добыча угля соответствующей группы не ведется. Уголь тех марок, который мы можем у них закупить, имеется на Украине с избытком для обеспечения потребностей ТЭС. А именно такого [марок А и П] угля не хватает украинским ТЭС… И поэтому нам приходится импортировать из стран, где добывается уголь марок А (антрацит) и П (постный)», — заявил первый замминистра энергетики и угольной промышленности Ю.Зюков. При этом никуда не пропала коррупция в угольной сфере: по данным экономических обозревателей, преступные схемы вокруг дотаций угля живут и здравствуют, но сменили своих руководителей – если раньше это были люди, близкие к Ахметову, то теперь — к Яценюку.
3 ноября Зюков заявил о готовности покупать уголь, находящийся на территории ЛНР и ДНР. В Новороссии не против продажи, если будет снята финансовая блокада.
Противостояние на Донбассе породило и еще одну проблему для Украины – стремительное ухудшение отношений с Россией. Сразу после февральского переворота и крымских событий Украина пошла по пути эскалации отношений с Россией, параллельно требуя от Запада введения санкций по отношению к России. Кроме того, неоднократно было заявлено, что и сама Украина собирается в одностороннем порядке прекратить сотрудничество с Россией по целому ряду направлений. И лишь в сентябре-октябре в Киеве задумались, куда их может завести подобная политика. И оказалось, что России такие ограничительные меры хоть и доставят временные неудобства, однако куда сильнее это ударит по украинским предприятиям (ОАО «Мотор-Сич», ГП «Ивченко-прогресс», ГП «Антонов», ОАО «Турбоатом», ГП НПКГ «Заря-машпроект»). Киев, рассуждая о варианте смены российского рынка на иные, понял, что это рынки стран Азии, Латинской Америки, Центральной и Восточной Европы. Но на этих рынках полно других поставщиков. И поставщиков с Украины там совершенно не ждут. Да и Вашингтону все неймется. На днях посол США в Киеве указал, что Украине следует применять санкции против России, следуя примеру Запада, который несет убытки, введя санкции из-за Украины. А то, мол, несправедливо.
На этом фоне следует помнить еще об одном существенном факторе – обслуживании Киевом внешнего долга, который лишь увеличивается. Уже сейчас очевидно, что к концу 2014 года внешний долг Украины вырастет до 102,2% ВВП (прогноз на 2015 г. — 106,4%). Сумма обслуживания госдолга уже приблизилась к цифре в 5,5 млрд. долларов. Понятно, что чем больше Киев будет занимать, тем больше это будет делаться ради обслуживания текущих долгов, которые лишь будут накапливаться. В таких условиях дефолт – предопределенность, а не вероятность. А Киев, видимо, не собирается прекращать практику внешних заимствований. 31 октября в МВФ заявили, что уже в начале 2015 года Украина получит еще один транш.
Таким образом, Украина в условиях эскалации напряженности с республиками Новороссии уже в ближайшее время столкнется с целой серией социально-экономических вызовов, ответ на которые дать будет не то что сложно, а невозможно.
Но Киев, похоже, готов идти на эскалацию конфликта, превращению его в длительный. 4 ноября было принято решение об отмене закона об особом статусе Донбасса. Наметилась игра в «децентрализацию». Порошенко заявил, что «децентрализация остается в нашем арсенале как ключевой элемент политического урегулирования на Донбассе. Мы готовы будем принять новый закон – при возвращении всех сторон к выполнению Минского протокола. При условии прекращения огня, создания буферной зоны, установления контроля за границей. И понятных шагов, которые бы означали задний ход боевиков в вопросе о так называемых выборах 2 ноября. Новый закон будет предусматривать четкие границы районов с особым порядком местного самоуправления в строгом соответствии с Минскими договоренностями. И бюджетную децентрализацию, которая снимет болезненный вопрос, кто кого кормит. Она позволит этим районам самим на основе собственных ресурсов отвечать за свое финансирование. Каждому — по труду». Кроме того, Порошенко объявил о намерении создать некий «международный валютный фонд» с участием иностранных инвесторов для восстановления инфраструктры Донбасса «при условии возобновления там украинской власти, мира, спокойствия и безопасности». Высказана и маниловская идея со временем создать «там свободную экономическую зону со специальным режимом торговых отношений с Евросоюзом и Россией».
Очевидно, что наличие стольких планов и выдвигаемых условий, когда экономика и Украина в целом на пороге новых потрясений, делает их неосуществимыми.
Киев продолжает навязывать условия всем игрокам, которые рано или поздно сделают реальные шаги в геополитическом пасьянсе на украинском направлении, невзирая на планы, озвученные на Печерских холмах.
Виктор КОСТЕНКО
Источник: odnarodyna.com.ua
