На XVIII Всемирном русском народном соборе, открытом Патриархом Кириллом, выступил и коммунист Геннадий Зюганов. Помимо традиционной для него риторики публика услышала от председателя ЦК КПРФ нечто свежее, неизбитое. Рассуждая о «вопросах державного, народного, государственного, духовного единства», Зюганов призвал позаботиться и о «нашем общенациональном достоянии — земле, воде и лесе».
«Только на глубокой переработке леса без ущерба для природы можно зарабатывать до 100 миллиардов долларов в год. А что касается пресной воды, то в одном Байкале 24% ее мировых запасов. Напомню, тонна чистой воды на европейском рынке стоит гораздо дороже тонны отборного бензина, и она будет удваиваться в цене каждые пять лет», — цитирую по kprf.ru.
Упование на бескрайние леса, нашу способность их «глубоко переработать», и получать до сотни ярдов в год не подразумевает аргументации, поскольку у маниловщины ее не может быть в принципе. Такова же цена рассуждениям о продаже байкальской воды.
Ее вообще-то давно уже разливают по бутылкам. И, например, ООО «Байкальская вода» выпускает брендированную воду как для «дочки» «Тойоты» «Лексуса», так и для православных (на этикетке: «Сила Байкала Православная. По заказу и при содействии Центра инвестиционных программ РПЦ»). Был бы это особо прибыльный бизнес, да и просто — был бы платежеспособный спрос, разливали бы больше. Препятствий тому нет. Но Зюганов под державнически-клерикальными стягами и хоругвями, видимо, хочет принудительно напоить маломинерализованными водами Байкала весь мир — раз связывает с этим проектом перспективы всей России и сравнивает воду с углеводородами.
А что Зюганов предложит продать на следующем Русском соборе? Родину целиком? Я не утрирую, ведь Байкал и сибирская тайга — и есть родина для очень многих русских. И нерусских, кстати, тоже.
На Руси ведь святы не только иконы да мощи. Выходя в море, зимой — на лед, мы, аборигены, молимся, крестимся. Кто-то совершает языческие обряды. Побережье — в пирамидальных башенках и алтарях, сложенных из камней, столбах, обвязанных тысячами лент, здесь же записки с признанием в любви к Байкалу на множестве языков. Это — культовые места, где поклоняются местным духам, хозяевам местности. А вот что писал в «ЖЖ» православный священник Вадим Колеватов из села Оёк Иркутской области: «<…> Байкал без исключения для каждого сибиряка является дорогим для его сердца другом. И очень большой Любовью <…> Озеро Байкал — чистейший голубой сверкающий бриллиант в диадеме Божественного мироздания. И если кто-то оскверняет, нарушает совершенство красоты Божьего мира, то он хулит Духа Святаго <…> И кем бы он ни был: президентом ли, премьером ли, губернатором ли, олигархом ли или браконьером каким-нибудь, этот человек, безусловно, получит гнев и проклятье».
Что ж, как жили, так и будем. Есть белка — продаем ее. Выбили всю, охотимся на соболя. Не осталось соболя, пойдет песец. Кончилась пушнина, нашлась нефть. Нефть дешевеет и заканчивается, давайте продавать воду. Предположим, появится спрос, рынок. И что? В любом случае страна, распродающая свои ресурсы, терпит смуты и крах: ресурсы истощаются, на них падает спрос, поскольку потребители нашего сырья модернизируются, развивают технологии. Может, и нам хватит ориентироваться на экономику времен Ивана Грозного?
Цивилизация уже несколько десятилетий, ощущая растущий дефицит доступных ранее природных ресурсов, ищет выход: как определять их стоимость, как формировать их рынок. Сибирские леса, которые Зюганов хочет рубить, определенно и весьма скоро будут ценней сделанных из них стульев. Только за счет того, что они очищают воздух — для всех.
Прошлой осенью на 103-м своем году умер нобелевский лауреат по экономике Рональд Коуз, описавший экстерналии — внешние эффекты и действия, оказывающие влияние на других людей и бизнесы, притом что за эти действия никто не платит. Плавильный завод ухудшает качество воздуха, но это нам никто не компенсирует. Автомобилист не платит пешеходу, хотя он отравляет ему воздух. Сохраненный лес воздух очищает, ему деньги не нужны, но люди, которые его сохранили, от денег бы не отказались. Коуз полагал, что рынок найдет решение. Так и будет, Киотский протокол — только начало.
У Сибири, а тем более таких ее уникальных пространств, как Байкал, есть специфика: что бы ты здесь ни делал, ты больше нагадишь, чем что-то дашь. Здешняя природа трудится гораздо эффективней нас. Вот, скажем, красноярский заповедник «Столбы» ежегодно вносит в экологию планеты вклад, оцененный в 23 млрд рублей (500 млн долларов). Учтено поглощение углекислого газа лесами (по киотским тарифам), услуги, оказываемые заповедником по предоставлению чистой воды и живописных ландшафтов. Ни один из налогоплательщиков Красноярска, индустриальных гигантов и близко не стоит к показателю «Столбов». А если перевести в деньги идущее от этих гигантов отравление воздуха, вод и земель, вред здоровью горожан, окажется, что грязное промышленное производство, скорее, ухудшает качество жизни, а не улучшает его.
Можно, конечно, и дальше ковать ракеты и танки, вот только ресурсы этой земли куда более ценные, чем то, что из них получается. Можно и дальше валить лес, но ценность его куда больше, нежели вся твоя зарплата, налоговые и пенсионные отчисления. Экстенсивные, колониальные подходы к Сибири исчерпали себя. Надо не Байкал вычерпывать, а развивать города и селения на его берегах, строить им новые очистные сооружения, современную туристическую инфраструктуру. Байкал надо беречь, Геннадий Андреевич.
Наше сибирское море уникально во всем, в т.ч. во взглядах ученых на его беды. С конца XIX века маловодные периоды длились не более 5–8 лет, и некоторые полагают, что нынешний период обмеления рекордно затянулся — в 2–3 раза. Чушь, считают другие. Кто бил тревогу из-за проекта возведения ГЭС Шурен на монгольском участке Селенги и отведения канала в Гоби — дескать, главный приток Байкала обмелеет на треть. А кто утверждал, что это несущественно: все равно уровень воды в Байкале регулирует Иркутская ГЭС Олега Дерипаски (1 см Байкала — это 200 млн киловатт).
Разумеется, крупнейшее и глубочайшее собрание пресных вод, прожившее уже 30 миллионов лет, переживет нас всех, и никому его в обозримом будущем не вычерпать. Но это не значит, что черпать из него, вмешиваться в его внутреннюю жизнь нужно пытаться. Если кто-то видит смысл в разговорах о миссии российского народа, не в том ли она, чтобы беречь для будущих поколений планеты ее колодец?
9 ноября в Пекине Россия и Китай подписали меморандум о поставках газа по западному маршруту. Это трубопровод «Алтай» — через плато Укок. И Укок, и Байкал — в списке Всемирного наследия, у них особый природоохранный статус. Почему же так тянет разрушить заповедное, святое для многих? Какое-то поразительное бесчувствие к стране. Что у кремлевских, что у думцев.
…Протоиерей М. Польский (Новые мученики российские. Собрание материалов. Т. 1–2. М., 1993) рассказывает о расстреле 60 представителей духовенства летом 1933-го в одном из сибирских концлагерей. Все мученики перед расстрелом на издевательский вопрос «Есть ли Бог?» твердо отвечали: «Есть!» — и падали от выстрела — один за другим. И вот главный идейный наследник (формально, конечно, и все же) партии воинствующих безбожников Ярославского–Менжинского–Кагановича–Смидовича на поповском собрании учит бизнесу, точнее, совково-индустриальному пониманию оного — перекройке Божьего мира во благо государства. И все это дело называется Русским народным собором. Ну да, где теперь специалистов по Русскому миру после уничтожения его цвета искать… Слов нет: чудны дела Твои, Господи.
Алексей Тарасов
Источник: novayagazeta.ru
