Глядя на то, что творится в нашей экономике, люди часто спрашивают меня: о чем же думает Путин? Кажется, я знаю, о чем. Рубль сильно ослаб за последнее время, и сейчас уже ясно, что российская власть из всех возможных вариантов спасения от экономического краха выбрала вариант девальвационный. Он неплохо сработал после катастрофы августа 1998 года, а потому, возможно, Кремль надеется на успех и сейчас.
Напомню, что девальвация — это палка о двух концах.
Для потребителей это всегда бедствие, поскольку падение рубля вызывает рост цен. Девальвация делает беднее даже тех людей, которые не ездят за рубеж, не покупают импортные товары и наивно полагают, будто бы их кошельки защищены от воздействия мирового рынка.
Но для отечественного бизнеса девальвация — это шанс, поскольку большинству сограждан импорт становится не по карману. Наши фирмы бросаются на импортозамещение. Ведь издержки остаются сравнительно низкими: зарплату платят по-старому, налоги — тоже старые, да и цены на сырье с материалами растут, как правило, медленнее, чем на импортные потребительские товары. Таким образом, отечественный производитель перехватывает рынок у импортеров.
В результате растет ВВП, открываются новые предприятия, создаются рабочие места. Именно это и произошло в России после августовской девальвации. Именно это, кстати, сформировало имидж Владимира Путина как чудотворца, вытащившего нас из «лихих 90-х», — ведь новый президент сменил Бориса Ельцина как раз тогда, когда экономика начала быстро расти на волне девальвации.
Сегодня мы явно движемся по пути, проложенному в 1998 году. Это создает некоторый шанс на вывод российской экономики из той стагнации, в которую она попала еще до украинских событий и западных санкций. Однако повторить прошлый успех будет довольно сложно. Есть несколько причин, которые препятствуют новому экономическому чуду.
Первая причина — это масштабы девальвации. За несколько месяцев, прошедших после августа 98-го, рубль обесценился примерно в пять раз. Это означало, что импорт стал, по сути, доступен лишь очень обеспеченным людям и тем, кто получал зарплату в валюте. То есть на рынке освободилась огромная ниша для отечественного производителя. Готовы ли мы сегодня к курсу 200 рублей за 1 евро? Готова ли наша власть опустить рубль настолько, чтобы вычистить весь импорт с российских прилавков? Продержатся ли рейтинги Путина и «Единой России» до очередных выборов на одной лишь патриотической эйфории при значительном падении уровня жизни?
Думается, что в преддверии парламентских выборов 2016 года и президентских 2018 года на подобный эксперимент власти не решатся. Недаром Путин в начале недели пытался укрепить рубль «словесными интервенциями». Если они не помогут в среднесрочной перспективе, и если падение рубля не прекратится благодаря стабилизации нефтяных цен, то Центробанк в какой-то момент включится и остановит его своими валютными интервенциями. Собственно, он от них и не отказывался полностью — время от времени ЦБ дергается и выбрасывает на рынок очередные сотни миллионов долларов.
Эти валютные интервенции при должной настойчивости Банка России спасут политический режим, но могут воспрепятствовать экономическому восстановлению. Фактически нашим властям сегодня надо пройти между Сциллой политики и Харибдой экономики. Маневрировать Кремль, конечно, будет, но нет уверенности, что он сумеет сделать это достаточно аккуратно.
Вторая причина, по которой девальвация вряд ли простимулирует подъем экономики, связана с загрузкой производственных мощностей. Современную продукцию нельзя (за небольшим исключением) делать «на коленке». Требуются цеха и соответствующее оборудование, а также квалифицированная рабочая сила. В 1998 году после длительного спада производства отечественные производители загружали в основном старые, пустовавшие советские заводы. Сегодня же у нас таких свободных мощностей довольно мало. Длительного спада российская экономика не знала с тех самых «лихих 90-х», поэтому нечему, собственно говоря, было пустовать.
Девальвация может создать потенциальную возможность для роста ВВП, но эту возможность еще требуется реализовать. Иными словами, сначала нужно осуществить инвестиции, а затем (через год-другой, а то и больше) можно будет получить конечный результат.
Но с инвестициями связана третья проблема, из-за которой эффект девальвации будет, по-видимому, незначительным. В нашу экономику мало кто хочет инвестировать. Капитал из России быстро бежит. Этот процесс связан не с курсом валюты, а с другими факторами. Как фундаментальными — высокий уровень коррупции, незащищенность российского бизнеса от наездов, бюрократизация и т. п., так и конъюнктурными — обострение отношений с Западом, наложенные на Россию санкции, общий плохой имидж нашей страны в тех странах, где имеются свободные капиталы.
Думается, нет серьезных оснований считать, будто девальвация сможет сама по себе переломить сложившуюся тенденцию бегства капитала. С одной стороны, она, конечно, дает возможность подзаработать тем представителям бизнеса, которые решатся открыть у нас заводы. Но, с другой стороны, есть ли у бизнеса уверенность в том, что наша власть не прибегнет к откровенной экспроприации собственности капиталистов? Сейчас, может быть, в это трудно поверить. Но кто бы год назад поверил в то, что мы станем сегодня вести такую внешнюю политику? Если экспроприация будет позитивно воспринята массовым избирателем (а ему, скорее всего, расправа с буржуями понравится), то что удержит Кремль от такого рода действий в преддверии выборов?
И, наконец, четвертая причина. В ряде случаев девальвация может оказаться невыгодна отечественному производителю. Если даже он захочет осуществить инвестиции, понадобится закупать импортное оборудование. Падение рубля делает его слишком дорогим. По сути, из-за девальвации нам сегодня требуются гораздо большие суммы (в рублях) для капиталовложений. И получается, что друг на друга накладываются два одинаково неприятных процесса: готовых идти в Россию капиталов становится меньше, а потребность в них — больше.
И это еще не все. Как ни покажется странным подобное утверждение людям, подвергшимся массированной телевизионной пропаганде, но Запад с нами пока обходится довольно гуманно (не по доброте, естественно, а исходя из своих интересов). Если в США и Евросоюзе вдруг введут запрет на поставки любого оборудования в Россию, то львиная доля инвестиций по определению станет невозможна. Даже в сталинские годы мы строили некоторые крупные предприятия по американским технологиям и с помощью зарубежных специалистов, а уж при нынешних технологиях с помощью кувалды и какой-то матери (как в старом анекдоте) мы точно импортозамещение не сможем развернуть. А кроме оборудования есть еще проблемы с поставками высокоурожайных семян для растениеводства и высокопроизводительного скота для животноводства. Даже мальков для разведения рыбы мы должны импортировать.
Конечно, нельзя исключить, что каким-то отечественным производителям удастся прорваться через все эти трудности и все же обеспечить импортозамещение. Но скажем прямо — вероятность успеха не слишком велика.
Дмитрий Травин
Источник: rosbalt.ru
