Центр промышленной истории Швеции совместно с Генеральным консульством Швеции и Архивным комитетом Петербурга провел в Петербурге конференцию «Шведский бизнес в России: вчера и сегодня». С чего начинался шведский бизнес в Петербурге и чего шведским промышленникам хотелось бы от российских властей сейчас, «Фонтанка» узнала у гендиректора Центра промышленной истории Швеции Александра Хусбю, представившего в рамках конференции антологию «Промышленная история Швеции в России 1850-1920 гг», и потомка семьи Нобелей, председателя Общества семьи Нобелей Тумаса Тидена.
— Александр, Вы представляете книгу о развитии шведской промышленности в России дореволюционного периода. Скажите, что послужило поводом для ее создания? Почему Вы решили представить ее сейчас, в не самый благоприятный для отношений России и Запада период?
А.Х.: Книга – продолжение проекта, начавшегося несколько лет назад. Проект задумывался как исследование деятельности братьев Нобелей, активно развивавших бизнес в России. Со временем у нас возник интерес к изучению шведских промышленных предприятий, работавших здесь в середине XIX – начале XX века. К слову, экономика обеих стран развивалась тогда крайне динамично.
Когда четыре года назад мы начинали наше исследование, оно представлялось актуальным для развития российско-шведских отношений. И никто не мог себе представить того кризиса, который разразился сейчас. Но когда мы захотели представить книгу в России, несмотря на международную напряженность, интерес со стороны и деловых кругов, и представителей власти оказался велик. Исследование продолжает представлять большой интерес для крупных шведских предприятий, таких как Ericsson, Atlas Copco и других компаний, которые сотрудничают с Россией больше 100 лет. Связь сохраняется, потому что с российской стороны сохраняется интерес к шведским технологиям и инновациям.
— Давайте вернемся к XIX веку. Что, на Ваш взгляд, послужило импульсом, давшим начало устойчивому сотрудничеству стран? Что заставило шведских промышленников обратить внимание на Россию, а не на другие европейские страны? Неужели связи Швеции с Россией были тогда сильнее, чем с Западной Европой?
А.Х.: До середины XIX века промышленность Швеции была достаточно слабо развита. Первым шведским предприятием в России стала компания Нобелей. И оно было скорее русским. С эпохи Нобелей на восточного соседа обратили внимание и другие компании, Российская империя представляла для Швеции огромный интерес благодаря своему необъятному рынку – на тот момент его будущее представлялось самым многообещающим. Свою роль играли в том числе исторические и культурные связи. Основной вклад шведы вносили в инфраструктуру, чего стоит компания Ericsson, специализировавшаяся на телефонной связи. Глава предприятия Ларс Магнус Эрикссон видел будущее компании в России, поэтому решил перенести головной офис компании в Санкт-Петербург. Как правило, только после освоения российского рынка шведы расширялись в Европу.
К сожалению, экономические и промышленные связи между странами прекратились почти сразу же после революции. Сегодня мы видим, как связи возобновляются, а российский рынок становится одним из важнейших для Швеции. На удивление востребованными остаются те же направления, что и сто лет назад – инфраструктура, телефония и строительство. Конечно, с течением времени произошли изменения. Пришли крупные торговые компании, такие как IKEA, H&M. Но инфраструктурная деятельность остается наиболее востребованной.
— На какие вехи можно разделить развитие шведской промышленности в России?
А.Х.: Первым периодом следует считать период до прихода братьев Нобелей, когда ремесленники в небольших масштабах производили продукцию на заказ. Вместе с эпохой Нобелей в России появился первый шведский машиностроительный завод. Нобели производили оборудование, динамит, занимались металлообработкой. Позже у семьи Нобелей появилось нефтеперерабатывающее предприятие. Следом пришла инфраструктурная эпоха – в Российскую империю пришли фирмы, прокладывавшие телефонную связь, устанавливавшие центральное отопление. Основали бизнес фирмы, специализировавшиеся на производстве лесоперерабатывающего оборудования. Обычно его собирали сами лесозаготовители. Эти направления развивались с 1890 года до самой революции. В конце XIX века в России появилось предприятие ASEA – производитель турбин и прочего электротехнического оборудования. Оно также просуществовало до 1917 года.
— Тумас, расскажите про пионеров промышленного сотрудничества с Россией – братьев Нобелей. Легко ли было Вашим предкам начинать бизнес в чужой стране?
Т.Т.Н.: Эммануэль Нобель обосновался в Петербурге в 1838 году, открыл механическую мастерскую и производил особые морские мины. В 1851 он основал фабрику «Нобель и сыновья», которая начала производить первые в России трубы для центрального отопления, выполняла военные заказы. Во время Крымской войны 1853-1856 года предприятие поставляло русской армии ружья. Но когда война закончилась, покупать их оказалось некому, а Нобель-старший вложил в их производство такие деньги, что в итоге прогорел. Впоследствии Эммануэль уехал в Швецию. Его сын Людвиг Нобель с 1858 года начал возрождать дело отца. Он создал машиностроительный завод «Людвиг Нобель».
В 1873 году предприятие получило огромный заказ от российского правительства на производство 500 тыс. берданок. Для прикладов этих ружей требовалось ореховое дерево, которое можно было найти только на Кавказе. Людвиг отправил туда младшего брата Роберта. По пути на Кавказ, во время путешествия по Волге, Роберт случайно встретил владельца нефтяного завода. Роберт был химиком и понял, что у маленького нефтеперерабатывающего предприятия есть будущее, он сразу же купил завод. С этого предприятия начался новый этап развития семьи Нобелей.
— Какую роль играла тогда нефть?
Т.Т.Н.: Это был 1873 год. Нашей семье очень повезло – именно с этого года царское правительство разрешило покупать такие предприятия. Прежде их можно было лишь арендовать на три года, поэтому инвестировать в производство до разрешения покупки не имело смысла. Примерно в то же время нефтепродукты начали использовать в лампах. Из этого вещества начали делать смазочные материалы для станков, потом дизельное топливо для пароходов. Весь рынок тогда развивался крайне быстро. Благодаря тому, что у семьи в Петербурге были машиностроительные заводы, все оборудование поставлялось прямо оттуда. В течение 20 лет предприятие Нобелей стало самым крупным нефтеперерабатывающим производством в мире.
— Как им это удалось? Причина в огромных запасах нефти, полученных семьей?
Т.Т.Н.: Во времена Людвига Нобеля нефть в России транспортировали при помощи повозок. Перевозки стоили крайне дорого, дороже, чем себестоимость добычи черного золота. Для удешевления перевозок Людвиг придумал первые в мире танкеры, перевозившие нефтепродукты по воде. Части танкеров производились в Швеции, по Волге они переправлялись на Кавказ, где и собирались. И если крупнейшим флотом в мире был тогда российский, нефтеналивной флот Нобелей быстро стал вторым в мире. Семья построила и знаменитую железную дорогу через Кавказ – 90 миль из Баку в Батуми, чтобы перевозить продукцию к Черному морю. До сей поры неподалеку от Батуми стоит городок Нобелей. По факту именно работа с логистикой определила общий успех Нобелей.
— Что случилось с предприятиями Нобелей после революции?
Т.Т.Н.: В 1917 году большевики национализировали предприятия семьи в Петербурге. В 1919 году та же участь постигла заводы в Баку.
— Как национализация сказалась на благосостоянии членов семьи Нобелей?
Т.Т.Н.: Все члены семьи переехали в Швецию и Финляндию. Денег было очень много, и Нобелям удалось увезти большую их часть.
— Они вложили свои активы в новые предприятия?
Т.Т.Н.: Некоторые пробовали инвестировать деньги, но ничего хорошего из этого не вышло. С тех пор минуло три поколения Нобелей. Какие-то средства были потрачены, но часть заработанных когда-то в России денег осталась до сих пор.
— Что Вы можете рассказать о Людвиге Нобеле как о человеке?
Т.Т.Н.: Он много путешествовал по миру. Главными в его характере были умение думать наперед, способность креативно подходить к делу. Забота о людях была не характерна для того времени. Но его отношение к персоналу было близко к современной социальной ответственности крупных корпораций. Людвигом в рамках компании была создана пенсионная система. До сей поры в Петербурге стоят школы, построенные им для своих рабочих. Нельзя сказать, что единственной причиной заботы Людвига было человеколюбие. Капиталовложения в образование, здоровье, будущее приносили ему значительную отдачу. И во время первой русской революции 1905 года на заводах Людвига никто не бастовал.
— Александр, что еще изменила революция? Все ли хозяйственные связи были разрушены?
А.Х.: С советской Россией тоже существовал товарооборот. Семья Юнссон занималась торговлей с СССР до самого конца советского периода. Сегодня члены семьи Юнссон – совладельцы строительной корпорации NCC, крупнейшей шведской компании на строительном рынке Петербурга.
— Сопоставимы ли дореволюционный и послереволюционный периоды сотрудничества России и Швеции по масштабу?
А.Х.: Периодом наиболее динамичного сотрудничества в истории наших стран были 1890-е годы. Интересно, что интенсивные связи возобновились ровно через сто лет – в 1990-е годы. В это время в России как раз появились компании IKEA, H&M, Oriflame. Как я уже говорил, развиваются те же отрасли, что и сотню лет назад, но Россия утратила статус основного рынка для шведского экспорта. Главными для нашей экономики стали США и страны Востока.
— Как в условиях охлаждения взаимоотношений России и Запада шведы видят перспективы экономического сотрудничества наших стран?
А.Х.: Я не хотел бы делать ситуативные политические заявления. Но как историк я вижу, как повторяются тенденции, наблюдавшиеся столетие назад.
— Скажите, какой хотели бы видеть современную Россию шведские предприниматели и рядовые граждане?
А.Х.: Главное, чего нам хотелось бы – хоть какой-то предсказуемости. И безопасности. Мы хотели бы, чтобы шведский бизнес в России находился в безопасности.
Беседовал Герман Костринский
Источник: fontanka.ru
