4 декабря состоится очередное президентское Послание Федеральному собранию. Люди ждут от Владимира Путина многого, и не в последнюю очередь программы по реформированию экономики. Предполагается, что эта часть Послания будет пролиберальной, известно даже рабочее название — «Экономическая свобода». Если в оставшиеся дни ничего не изменится, дорога к неконтролируемому росту цен, продолжению обвального падения рубля, дальнейшему обнищанию населения будет открыта.
Как пишут в СМИ, в окружении Путина «молятся, чтобы президент не передумал». Не передумает, потому что сторонники других позиций в президентский круг не допускаются. Да и как продраться сквозь железобетонное гайдаровско-ясинское лобби, состоящее из Грефа, Дворковича, Кудрина, Кузьминова, Мау, Набиуллиной, Силуанова, Улюкаева, Шувалова, Чубайса и прочих?
Либерализация экономики – это дерегулирование или освобождение национального хозяйства от чрезмерного воздействия государства на рыночные механизмы. Помимо дерегулирования экономическая либерализация предполагает дальнейшее освобождение цен, внешнеторговую вольницу и, конечно, приватизацию. Общемировой тренд, так сказать, поддержка второй волны глобализации на ее последнем издыхании.
Либеральная тусовка больше 20 лет истово уверяет, что знает, как достигнуть процветания. Правда, все эти годы ей что-то мешает: то народ, то Крым, то, как плохому танцору, собственные тестикулы. Так случится и на этот раз, и вновь виновные найдутся споро. Пока же, находясь в ожидании, кратко перечислим пункты, которых в Послании точно не будет. Что, впрочем, не помешает вернуться к ним на неизмеримо худших стартовых условиях.
1. Сильное государство. Так было всегда и везде: сначала – сильное государство, потом – постепенная либерализация. К чему приводит нарушение последовательности, мы знаем из 90-х. Нынешние разговоры о том, что бизнес «стонет» от проверок – свидетельство того, что государства в управлении экономикой по-прежнему нет, а государственные функции отданы на откуп вороватым проходимцам. Сегодня в тех же правоохранительных ведомствах «за Родину» практически никто не работает, все мысли о собственном кармане. При отсутствии «карающего меча» по-другому и быть не может.
После оглашения Послания станет очевидным, что «либералы» победили «силовиков», и финансовые потоки поменяют направление. Однако уничтожение страны через неуплату налогов, фондовые и валютные спекуляции, вывод капиталов в офшоры, травлю людей некачественными продуктами и услугами продолжится с удвоенной силой. Жесткий порядок в рядах госслужащих никто наводить не собирается. Одним лишь ограничением зарплат бюрократии проблему не решить.
2. Протекционизм. Дефицит собственной потребительской продукции, доставшийся в наследство от СССР и до недавних пор замещавшийся импортом, сегодня приводит к пробуксовке «торгового» двигателя роста, повышению розничных цен, дополнительному давлению на курс рубля со стороны импортеров. О поддержке внутреннего производства при помощи таможенного регулирования, финансового обеспечения, административных и налоговых преференций, тем более в условиях развязавших стране руки санкций, мы слышим все реже, а за слово «импортозамещение» скоро будут давать в физиономию.
В то же время протекционизм и в царский период, и в советские времена был одним из излюбленных приемов наших властей в реальном секторе. Во многом благодаря протекционизму выросли и многие «азиатские тигры»: в Китае, например, иностранные автопроизводители и поныне могут войти на тамошний рынок только в «содружестве» с местными автоконцернами, а в Южной Корее таможенные пошлины на импортную продукцию, аналоги которой производились внутри страны, достигали сотен процентов от стоимости.
3. Точки роста. Кому развивать внутреннее производство потребительской продукции? Безусловно, предпринимателям. А еще госкомпаниям и олигархам в их прозябающих моногородских вотчинах. В то же время административные реалии таковы, что для создания инновационного предприятия, скажем, легкой промышленности потребуется согласование не менее чем в пяти властных структурах: муниципалитете, региональной администрации, Минэкономразвития, Минфине и даже в соответствующем отделе Минпромторга.
На начало прошлого года в России функционировало всего 28 особых экономических зон (из них 14 туристско-рекреационных), в которых было зарегистрировано аж 338 резидентов. В то же время в Китае подобных зон насчитывалось 197, в Турции — 322, а во Вьетнаме только кластеров было 1864. На декабрь прошлого года объем «запланированных» инвестиций в российские ОЭЗ составил $12 млрд, тогда как в Китае совокупный внешнеторговый оборот лишь по пяти свободным зонам достиг $610 млрд, а во Вьетнаме иностранные инвестиции только в особые зоны достигли $58 млрд (суммарный объем всех иностранных инвестиций в российскую экономику в 2012 г. составил менее $51 млрд). Парадоксально, но протекционизм способствует привлечению в экономику не спекулятивных, а реальных инвестиций.
4. Финансовые резервы. Зарубежные исследования говорят о том, что финансовый ключ экономического прорыва заключается не в привлечении иностранных денег, а в опоре на внутренние источники. Одним из таких ресурсов является расширение денежной массы. По итогам 2012 г. соотношение денег к ВВП в России было в разы меньше в сравнении с прорывными экономиками — всего 53%, тогда как во Вьетнаме — 107%, в Южной Корее — 138%, в Китае — 188%. ЦБ должен рефинансировать (замещать) банкам выдаваемые под гарантии правительства страны долгосрочные кредиты реальному сектору либо приобретать облигации крупнейших госбанков. И ни копейки из резервов!
Инфляция? Во-первых, в 2012 г. рост цен в том же Китае составил всего 2,6%, а во-вторых, всем известно, что инфляция в России зависит в первую очередь от степени хамства энергетиков, ЖКХ, естественных монополий и только в последние месяцы — от девальвации. И не надо вешать лапшу на уши, будто рост денежной массы неминуемо приведет к всплеску инфляции: в 2010–2013 гг. количество денег в России выросло на 57% (при практически одинаковых среднегодовых ценах на нефть), тогда как инфляция не превышала 6–6,6%.
5. Опора на госсектор. Все национальные экономики держатся не на малом бизнесе, а на крупных и крупнейших корпорациях: в Мексике на долю 10 крупнейших бизнес-групп приходится более половины фондовой капитализации страны, в Южной Корее 30 чеболей контролируют 70% экономики, в России до половины доходной части бюджета формируют порядка 600 компаний. Доля же малого бизнеса в экономике зависит от критериев: в России к малым предприятиям относятся организации с численностью занятых до 100 человек, в США — до 500, отсюда и разница в удельном весе таких предприятий.
Российский экономический менталитет исторически основывается на преобладающем госсекторе. Так, перед Первой мировой войной доля госсектора в доходной части бюджета России доходила до 60% (выше было только в Пруссии — 63%), решающим было значение государства в инфраструктуре, удельный вес казенных вложений во многих отраслях доходил до 85–90%, а рубль считался одной из самых устойчивых валют в мире (к 1913 г. золотой запас России превышал золотой запас Французского банка в 1,3 раза, германского Рейхсбанка — в 3,8 раза, Английского банка — в 5 раз).
Дела в стране шли настолько «плохо», что в 1913 г. французский экономист Эдмон Терри был вынужден констатировать: «Если у большинства европейских народов дела пойдут таким же образом между 1912 и 1950 гг., как они шли между 1900 и 1912 гг., то к середине настоящего столетия Россия будет доминировать в Европе как в политическом, так и в экономическом и финансовом отношении».
…В истории России последних столетий помимо войн был, пожалуй, единственный эпизод, когда народ понимал, зачем он «затягивает пояса». То была отмена крепостного права в 1861 г. с обязательным выкупом крестьянами земель у помещиков. (Впрочем, то была поистине гениальная финансовая комбинация: казна через главное выкупное учреждение Минфина выплатила бывшим владельцам крепостных 80% выкупных сумм, оформив их как ссуды крестьянам под 6% годовых, и при этом вычла из причитавшихся помещикам совокупных 867 млн рублей 425 млн рублей дореформенного барского долга). В остальных случаях, особенно в новейшей истории России, люди искренне не понимали, почему мы все должны расплачиваться за чужие преступления и ошибки.
Финал народных «непониманий» для власти и страны всегда был плачевным, таким же он может случиться и в недалеком будущем, а пока с возвращением вас в депрессивные 90-е, дорогие сограждане.
Никита Кричевский
Источник: mk.ru
