На завершившейся днями Международной ярмарке интеллектуальной литературы Non/Fiction №16 известный писатель Борис Акунин предстал в несколько неожиданном амплуа – как историк.
Он презентовал свою новую книгу, публикуемую в рамках проекта «История Российского государства».
После встречи с читателями и автограф-сессии Акунин ответил на вопросы Русской службы «Голоса Америки».
— Какой период охватывает ваша историческая серия, чем она принципиально отличается от других, ей подобных, какие цели вы ставили перед собой?
— Я решил дойти до 1917 года и остановиться. Дальше, во всяком случае сейчас, двигаться не думаю. И вот по какой причине. Те, кто читал первые два тома – меня собственно, за это некоторые и упрекают – могли заметить, что они написаны отстраненно, безэмоционально. И мне кажется это очень важным. Я хочу описать историю страны как инструкцию по эксплуатации, а не выпустить книгу о том, какие великие и чудесные были наши предки и как мы ими должны гордиться. Таких авторов сколько угодно. Хочу посмотреть периоды, через которые прошло наше государство. Посмотреть, что получилось и что не получилось. То есть понять следующее: если были победы и поражения, то в чем их причины. Словом, у меня вполне прагматическая цель.
— Вы упоминали про то, что модели российской государственности свойственны чингисхановские принципы управления. Поясните, пожалуйста, мысль.
— Российская государственность, как мне кажется, является наследницей не Киевской Руси и не Византии, а ордынского государства. И московские государи, собственно говоря, взяли эту эстафету на вооружение и в значительной степени продолжали потом править по заветам Чингисхана, что не всегда, кстати говоря, было плохо и ошибочно.
— А в какой мере это относится к нынешней российской власти?
— Нынешняя власть, безусловно, является авторитарной. Но она кажется мне слабой. Также мне кажется, что если она не изменится, то долго не продержится.
— А зачем сегодняшняя власть сегодня усиленно противопоставляет Россию Западу, внедряя это в сознание масс, и к чему это ведет?
— Это, естественно, ведет к изоляции России, к ослаблению ее экономического потенциала и политического влияния в мире. А делает это власть, по-моему, потому, что у нее плохое представление о том, что будет завтра и что будет послезавтра. Они (представители власти) все живут на каком-то очень коротком временном отрезке.
— Есть мнение, что Владимир Путин сейчас многое делает с оглядкой на историю. Так ли это, на ваш взгляд?
— Я думаю, что да. Потому что он хочет войти в историю как собиратель земель русских. Но боюсь, что у него это не получится.
— К кому он ближе из исторических персонажей, которых вы описывали в серии?
— Я как-то никогда всерьез не задумывался о нем как об исторической личности… Представляю его как человека способного, очень хорошо владеющего тактикой. Он, видимо, в раннем возрасте прочитал фразу Наполеона, которая ему понравилась: главное ввязаться в сражение, а там видно будет. Но налицо проблемы со стратегическим мышлением. Словом, это история о том, что можно легко выиграть бой и очень трудно выиграть войну. Потому что для этого надо понимать, что будет завтра, а есть еще такое понятие, как послезавтра. Кроме того, это человек, который наверх попал в силу случайного стечения обстоятельств. У таких людей обычно есть склонность к мистическому мировоззрению. Они считают, что это признак божества и что находятся в неких отношениях с космосом. Ему там что-то нашептывают. У него особые мистические отношения с богом или не знаю с кем. Поэтому он лучше знает, что делать, чтобы там разные умники ни говорили. Это до некоторой степени объединяет его с Николаем Вторым. Тот тоже окружал себя людьми и все-таки в итоге считал себя помазанником божьим и так далее. Правда, в отличие от Николая Второго Владимир Путин не любит окружать себя советниками, которые умнее его. Это серьезная проблема.
-А если заглянуть в перспективу, что ждет страну в будущем?
— Мы с вами находимся в сложной исторической ситуации, которая может повернуть по-всякому. Мне видится, что впереди нас ждет некоторый регресс. Думаю, сейчас исчерпаны эволюционной возможности развития. Дальше нас ждет развилка. И название следующей станции мне не нравится ни в каком варианте. Это или станция «Лубянка», или «Площадь революции», или «Бирюлево». Если не произойдет какой-то экстренной остановки поезда, то к одной из этих станций, видимо, мы приедем. Это, конечно, не конец России. Потому что наша страна переживала и более сильные потрясения. Однако это и далеко не ренессанс. Некоторые страны будут развиваться, а мы будем барахтаться и выбираться из-под обломков истории. Выберемся, конечно, но…
Источник: charter97.org
