Отказавшись от «Южного потока», Россия продолжает разворот на Восток.
Отказ Москвы от «Южного потока» в пользу строительства газопровода, ведущего в Турцию по дну Черного моря, вносит существенные коррективы в стратегию и тактику газоэнергетической политики России в Причерноморье, на Балканах и в Южной Европе. В условиях неопределенности, возникшей в результате отказа Болгарии разрешить строительство «Южного потока», Россия решила сделать ставку на Турцию, отношения которой с США и ЕС в последние годы также складываются далеко не лучшим образом.
Главная цель «Южного потока», который должен был соединить Россию с Болгарией, Сербией, Грецией, Венгрией, Италией и Австрией, заключалась в том, чтобы снять зависимость России от главного транзитера российского газа – Украины. После ввода в строй «Северного потока», вторая нитка которого была запущена в 2012 г., эта зависимость существенно снизилась, но не исчезла полностью. Напомним, что пропускная способность «Северного потока» составила 55 млрд. кубометров в год, а мощность «Южного потока» планировалась на уровне 63 млрд кубометров. То есть, в перспективе он должен был играть для России более важную роль, чем «Северный поток». При этом и сам «Северный поток» эксплуатируется только наполовину мощности, так как «Третий энергетический пакет» ЕС требует, чтобы половина газопровода была зарезервирована для независимых поставщиков, которых на этом участке просто не существует.
«Южный поток» изначально был тесно завязан на геополитику, связанную с Украиной и отношениями в треугольнике Россия-ЕС-США. Стремление России во чтобы то ни стало обойти Украину, построив новый газопровод в обход ее территории, имело вполне резонные основания. «Газовые войны» России и Украины во второй половине 2000-х гг. показали, что транспортировать основной объем газа, от которого критически зависит наполнение бюджета РФ, через украинскую территорию, просто опасно.
Примечательно, что «газовые войны» начались вскоре после первой оранжевой революции 2004 г., когда к власти в Киеве впервые после распада СССР пришли откровенно прозападные лидеры.
В отличие от предыдущих политиков они уже не пытались лавировать между Россией и Западом, а сделали однозначный выбор в пользу последнего. Именно после первой «газовой войны» (2005 – 2006 гг.) Россия приступила к активной фазе строительства «Северного потока» и всерьез задумалась о строительстве «Южного потока».
Главными лоббистами этого проекта со стороны ЕС выступали балканские и южноевропейские страны, заинтересованные в более надежном маршруте газопровода, который не зависел бы от политических баталий на Украине, а также в доходах от транзита газа. Брюссель же изначально относился к проекту довольно сдержанно, опасаясь дальнейшего увеличения своей зависимости от российских энергоносителей. К тому же заинтересованность ЕС в политическом и экономическом освоении украинского пространства путем его евроинтеграции требовала, чтобы Киев по-прежнему мог получать доходы от транзита российского газа, шантажируя Москву его остановкой. В случае реализации «Южного потока» рычагов для экономического давления на Россию у Украины стало бы на порядок меньше, а возможности РФ, напротив, резко бы возросли. Все это предопределило довольно холодный прием, который идея «Южного потока» встретила в Брюсселе. Однозначно против его реализации евробюрократы не выступали, понимая заинтересованность балканских и южноевропейских стран в надежных поставках газа, однако постоянно подчеркивали необходимость реализации альтернативных проектов.
Проблема, однако, заключалась в том, что найти альтернативу российскому газу оказалось непросто. Необходимые запасы газа можно найти лишь в Иране, который находится под санкциями и экспортировать газ не может, а также в Центральной Азии, отделенной от Европы Каспийским морем и Россией. Есть еще Азербайджан, который активно реализует свои проекты по разработке газовых месторождений, но для покрытия потребностей ЕС газа там недостаточно, и экспортировать его Баку сможет лишь, начиная с рубежа «десятых» и «двадцатых» годов. Для строительства полноценного газопровода ЕС необходим туркменский газ, которым республика располагает в достаточном количестве. Однако транспортных мощностей для того, чтобы доставить его через Азербайджан, Грузию и Турцию в Европу, нет. Для ликвидации этого «пробела» и создания альтернативного российскому маршрута экспорта газа был придуман проект «Набукко», реализовать который ЕС активно пытался на всем протяжении 2000-х гг.
Главным препятствием на его пути стало Каспийское море, которое по международному морскому праву является отнюдь не морем, а озером.
Если бы Каспий был морем, Туркмения и Азербайджан вполне могли бы построить трубопровод и качать туркменский газ туда, куда захотят.
Однако неурегулированность правового статуса Каспийского моря позволяет России и Ирану возражать против такого строительства, указывая на экологические проблемы и отсутствие демаркационных линий. В результате «Набукко» остался без ресурсной базы и к началу «десятых» годов оказался в глубоком кризисе.
Реанимировать «Набукко» его акционеры попытались в начале 2012 г. В марте урезанный вариант газопровода, получивший название Nabucco West, был одобрен большинством акционеров проекта, в котором с долями по 16,67% участвовали австрийская OMV Gas & Power GmbH, венгерская MOL, болгарская Bulgargaz, румынская Transgaz, турецкий Botas и германский RWE Supply & Trading GmbH. Пропускная способность газопровода должна была сократиться с 31 до 16 млрд. кубометров, поскольку Азербайджан был способен обеспечить не более половины первоначально планировавшегося объема поставок. Однако в апреле 2012 г. премьер-министр Венгрии Виктор Орбан заявил, что венгерская нефтегазовая компания MOL вышла из консорциума по строительству «Набукко». Главным мотивом такого решения Будапешта стало удорожание проекта, стоимость которого возросла с 7 до 24-26 млрд. евро. В середине мая о возможности выхода из проекта заявил немецкий энергетический концерн RWE, также недовольный ростом стоимости «Набукко» и отсутствием гарантированной ресурсной базы. Выход двух ведущих европейских компаний поставил консорциум перед необходимостью поиска новых партнеров, закрытия или же существенного урезания масштабов проекта. К середине 2012 г. стало ясно, что в том виде, как изначально планировалось, проект «Набукко» реализован не будет, и в текущей ситуации он фактически мертв.
Тем не менее, попыток реанимировать проект газопровода из Прикаспийского региона в Европу страны ЕС и Турция не оставили. Заменой «Набукко» стал проект Трансанатолийского газопровода, соглашение о строительстве которого Турция и Азербайджан подписали 26 июня 2012 года в Стамбуле.
Газопровод стоимостью 7 млрд долл. должен пройти от Азербайджана до границы Турции с Болгарией или Грецией. Его пропускная способность должна составить 16 млрд. кубометров в год. Из них 6 млрд. кубометров планируется поставлять в Турцию и 10 млрд. кубометров – в Европу. Ресурсной базой должно стать азербайджанское месторождение Шах-Дениз-2. В дальнейшем мощность трубы может быть увеличена до 60 млрд. кубометров. Именно такой должна была быть пропускная способность «Южного потока», который, в отличие от «Набукко», никаких сложностей с финансированием и обеспечением ресурсной базой на тот момент не имел. Дополнительные объемы газа для TANAP планировалось обеспечить за счет Туркмении, для чего было необходимо построить все тот же транскаспийский газопровод. «С помощью проекта TANAP мы создали структуру, которая позволит газу проходить через Азербайджан и облегчит торговлю, — заявил на переговорах с туркменской стороной министр энергетики и природных ресурсов Турции Танер Йылдыз. — Эта структура также ориентирована на туркменский газ. Нам нужен туркменский газ».
Проект TANAP, в отличие от «Набукко», был более гибким. Если получить доступ к туркменскому газу все же не удастся, инвесторы могли рассчитывать на азербайджанский газ, и мощность Траснанатолийского газопровода тогда составила бы 16 млрд кубометров в год. Со временем поставки азербайджанского газа могли быть несколько увеличены. К 2020 г. потенциальный объем поставок газа по TANAP в Европу мог достичь 24 млрд. кубометров. В этом случае Западу и Турции удалось бы реализовать программу-минимум: азербайджанский газ направится в страны ЕС через Турцию (а не Россию), в связи с чем в государствах Южного Кавказа будут усиливаться прозападные тенденции. Если же проект Транскапийского газопровода все же удастся продавить, то пропускная способность газопровода может быть увеличена. При этом цифра в 60 млрд кубометров кажется несколько завышенной. Туркмения изначально гарантировала заполнение «Набукко» только наполовину, то есть в объёме около 15 млрд. кубометров в год. Здесь возможны два варианта – либо экспортные возможности Ашхабада и Баку вдруг неожиданно окажутся на порядок выше заявленных, либо авторы проекта TANAP рассчитывали на другие ресурсы, которые в этом регионе можно найти только в Иране.
Отказавшись от «Южного потока» в пользу строительства морского газопровода в Турцию, мощность которого в перспективе может достичь 60 млрд кубометров в год, Россия не только выбрала лучший из двух возможных вариантов (Украина или Турция), но и решила еще две задачи. Во-первых, избавилась от экспортной зависимости со стороны попавшей под внешнее управление со стороны США и ЕС Украины, лишив Запад одного из рычагов давления. Во-вторых, договорившись о создании газового хаба на границе с Грецией, создала препятствия для строительства трансграничных газопроводов из Каспийского бассейна в Европу и усилила свои позиции в ходе возможной конкурентной борьбы на газовом рынке ЕС. К тому же стоимость морского участка турецкого газопровода, по оценкам аналитиков, будет на треть ниже, чем газопровод в Болгарию. Суммируя все эти обстоятельства, Россию вряд ли можно считать проигравшей стороной.
Минусом является усиление транзитной зависимости РФ от Турции. Но, как показывает опыт Украины, такая зависимость является двусторонней, и в критической ситуации позиции страны-производителя газа оказываются сильнее, чем страны-транзитера.
Показательно, что удовлетворение отказом России от «Южного потока» выразили только Вашингтон, объявивший это следствием антироссийских санкций, и Киев, которому альтернатива собственной газотранспортной системе вообще ни к чему. Интересам США конкуренция с более дешевым российским трубопроводным газов в Европе не соответствует, поскольку они планируют заменить его своим сланцевым газом. Брюссель же после сообщения о прекращении строительства «Южного потока» выглядел ошеломленным. На третий день после заявления В. Путина глава Еврокомиссии Жан Клод Юнкер так и смог прокомментировать сенсационное решение России, сославшись на то, что ему надо провести переговоры с болгарским премьером Бойко Борисовым.
Проигравшими в этой ситуации оказались балканские и южноевропейские страны, которые лишаться не только перспективных, но и существующих доходов от транзита газа. Так, по оценке бывшего министра энергетики Болгарии Румена Овчарова, потери республики от остановки «Южного потока» составят 750 млн дол., включая 140-150 млн. существующих доходов от газового транзита. Свое недовольство выразили также Сербия и Венгрия. МИД Италии, тесно вовлеченной в реализацию проекта, выразил надежду на то, что его приостановка временная, и «Южный поток» все-таки будет построен. Резюмируя ситуацию, сложившуюся в результате очередного гамбита В. Путина, Reuters отметил, что вынудив Россию отказаться от газопровода, Евросоюз одержал пиррову победу, создав себе взамен проблему обеспечения газом Юго-Восточной Европы.
Александр Шустов
Источник: stoletie.ru
